Оказалось, что мы стоим почти на вершине огромной башни, и далеко внизу плещется то ли темно-синее море, то ли черная живая пустота. Высоко же в небе, напоминающем просто марево сплошной темной магии, витали какие-то белесые существа. Периодически они кричали, словно кто-то мучил или пугал их. А может, это они пытались кого-то напугать.

Я тихо ахнула и шагнула назад. Снова запнулась обо что-то, что на поверку оказалось углом старого ковра. И упала, зашипев, когда боль в ноге приобрела новую силу. Схватилась за лодыжку и зажмурилась.

— Что с вами, магиана? — воскликнул, нахмурившись, Люциан и тут же опустился рядом.

А я больше старалась не смотреть на него. Вовсе не ощущать его близости.

Не услышав вразумительного ответа, Люциан опустил взгляд к моей ноге и тут же взял меня за запястья, открывая доступ к лодыжке.

Я подняла на него вопросительный взгляд, снова рассчитывая наткнуться на мрачные стальные глаза. Но передо мной было просто хмурое и очень озабоченное лицо. Потрясающе красивое в своей аристократической бледности. В холодности, которая иногда так неожиданно исчезала, словно ее никогда и не было.

Он с усилием развел мои руки и дотронулся ладонью до поврежденного места.

Я прикусила губу, сдержав вздох. Волна мурашек прокатилась по телу от этого прикосновения. Такого осторожного, почти ласкающего.

Мягкие ладони чуть холодили кожу, и жар, возникающий от едва ощутимых касаний, входил в резкий контраст с этой прохладой.

Он целиком обхватил пальцами лодыжку, и я замерла, вглядываясь в его хмурое лицо.

— Почему вы не сказали, что повредили ногу? — мрачно спросил он, посмотрев на меня.

— А вам есть до этого дело? — раздался мой голос, который со стороны показался обиженным и жалким.

Но Люциан вдруг глубоко вздохнул и покачал головой. А затем резко встал, дернул меня за запястья вверх и вдруг… поднял на руки.

— Что вы делаете? — заикаясь, спросила я, чувствуя, как близко вдруг стала его обнаженная рельефная грудь, гладкая кожа, которая одновременно казалась прохладной, но под ней будто текла обжигающе горячая кровь.

— Несу вас обратно в академию, магиана Ирис, — ответил спокойно он, словно не делал ничего необычного. Его взгляд был устремлен четко вперед, будто он и вовсе старался на меня не смотреть.

Мне отчего-то стало обидно.

— Отпустите, я сама могу, — дернулась я, пытаясь спрыгнуть.

Но руки Люциана, казалось, неожиданно превратились в камень, прижимая меня еще сильнее. Он держал так крепко, что дыхание перехватывало. И я уже не была уверена, что против. Сердце снова пыталось выпрыгнуть из груди, а щеки покраснели. До боли хотелось коснуться щекой его груди, услышать тихое биение внутри…

— Мне бы не хотелось, чтобы из-за моей невнимательности одна из магиан императорской академии улетела в голодную бездну уровней.

А через секунду мы уже ступили на первую перекладину деревянного моста. Я взглянула в пропасть, чернеющую под ногами ректора, и у меня вмиг пропало всякое желание сопротивляться.

Хотя «одна из» неожиданно больно укололо. А ведь он не сказал ничего особенного. Только озвучил то, что и было на самом деле.

Скрипучее дерево под ногами Люциана слегка покачивалось, а я чувствовала, как стынет кровь в жилах. Стоило бросить мимолетный взгляд в чернеющую пустоту внизу, как хотелось прижаться к ректору еще сильнее и молить его никогда больше меня не отпускать. Здесь было очень высоко. Очень. И в случае падения я не была уверена, что смерть — это худшее, что меня ждет.

В какой-то момент я сама не заметила, как зажмурилась, схватилась за полы мягкой мужской рубашки и уткнулась лицом в широкую грудь. Страх почти целиком перекрыл мне кислород.

Руки Люциана едва ощутимо дрогнули, а затем он прижал меня еще ближе. А может, мне это лишь показалось, просто в какой-то момент стало гораздо теплее. Спокойнее.

Когда я почувствовала, что ректор остановился, прошел, наверное, уже целый год. Я распахнула глаза, все еще лихорадочно сжимая его рубашку, и обнаружила, что мы стоим в небольшой мрачноватой комнате, которая когда-то явно была уютной. Но сейчас мрак и тьма сочились в ней отовсюду, размывая светлые тона убранства странно уловимым могильным холодом.

Совершенно ничего не говоря и вовсе никак не комментируя мое вопиющее нарушение уставных отношений между ректором и магианой, Люциан осторожно поставил меня на ноги возле большой кровати с белым воздушным балдахином, который в окружающем пространстве казался почти призрачным.

Серые глаза мужчины горели странным огнем. Словно он что-то хотел сказать, но не решался. Или не мог себе позволить. От этого по сумрачным радужкам разливалось что-то остро-тягучее, на грани боли.

Я замерла, не понимая, чего он хочет. Почему мы остановились и больше никуда не идем? Почему застыли рядом с этим огромным ложем, рассчитанным явно на супружескую пару?

Наши взгляды схлестнулись, и снова в воздухе что-то заискрило.

— Ложись, — тихо приказал он, и я вздрогнула всем телом, широко раскрыв глаза. Потом взглянула на кровать, куда указывала его рука, а затем — на него самого.

Мне показалось, что это шутка. Но Люциан выглядел донельзя серьезным. И лицо — напряженная каменная маска.

— На кровать? — пропищала я, чувствуя, что краснею.

На мягких губах, чей привкус вдруг вспомнился невероятно остро, мелькнула тень улыбки.

Стоило мне представить, как я ложусь в кровать с ректором, у меня заалели даже уши.

— Да, магиана Ирис, — ответил он. И улыбка стала чуть шире.

А я поняла, что впервые вижу главу императорской академии, высшего некроманта действительно улыбающимся.

Он смотрел на мое краснеющее лицо и явно наслаждался смущением, расцветающим на нем пышным цветом.

И через мгновение добавил, не без удовольствия наблюдая, как я в нерешительности переминаюсь с ноги на ногу:

— Кровать — портал домой.

Я громко выдохнула, почувствовав себя полной идиоткой. И тут же подчинилась, неохотно укладываясь на древнее покрывало.

Люциан осторожно лег рядом, и мы оба направили взгляд в потолок. Он вдруг глубоко вздохнул, словно невероятно устал.

Наши локти соприкоснулись, и я неожиданно поняла, что, несмотря ни на что, все же лежу с Дэйном Люцианом в одной постели. Это было так дико и одновременно так волнующе.

Ректор поднял левую руку вверх, а правую, что лежала ближе ко мне, оставил на кровати. Рядом со мной.

Длинные светлые пальцы разошлись в разные стороны, и словно по их велению на потолке зажглись символы. Те самые символы!

Медленно, очень медленно огни начали раскручиваться по спирали. Сердце застучало быстрее, ощутив поток черной магии. А еще я поняла, что через каких-то несколько мгновений наша странная ночь с ректором Люцианом закончится.